(Матф.24:19)

При появлении римской армии, объединившиеся еврейские фракции выступили из города с яростью, отразив атаку десятого легиона, который с трудом удалось сохранить. Это событие ненадолго приостановило боевые действия и, с открытием ворот, дало возможность тем, кто там находился, сбежать. До этого они не могли попытаться сбежать, не подвергнув себя опасности быть задержанными, т.к. это могло вызвать подозрение, что они хотят перейти на сторону римлян. Этот успех вдохновил уверенность евреев и они решили защищать город до самого конца, но это не помешало возобновлению их гражданских конфликтов. Фракция Елеазара отделилась и противостала двум другим лидерам Иоанну Левию и Симону, и потом разыгралась сцена из самых ужасных разногласий, грабежа, и пожарища. Среднее пространство города было сожжено, и несчастные жители стали добычей спорящих сторон.

Римляне, наконец, завладели двумя из трёх стен, защищавших город, и страх ещё раз объединил фракции. Их ярость поутихла, однако, когда голод во всём своём ужасе показал себя в еврейской армии. Он какое-то время проявлялся незаметно и многие мирные и бедные уже погибли от нехватки самого необходимого. С этим бедствием, страшно сказать, безумие фракций снова вернулось и город показал новую картину надлома. Движимые голодом они отбирали продукты питания у других и многие поедали сырое зерно.

Пытки применялись, чтобы обнаружить горсть муки; женщины отбирали еду у своих мужей и дети у своих отцов и даже матери у своих детей; в то время как грудные дети чахли в их руках, они сомневались отдавать ли жизненно важные капли, чтобы поддержать их! Насколько точно предречение нашего Господа, предрёкшего горе «питающим сосцами в те дни» (МФ. 24:19). Этот страшный бич, наконец, повёл множество евреев из города в стан врага, где римляне распяли их в таком количестве, что, как Иосиф Флавий писал, не хватало места для крестов и крестов для пленных. Когда было обнаружено, что некоторые из них проглотил золото, арабы и сирийцы, которые были включены в состав римской армии, движимые алчностью, с беспрецедентной жестокостью, выпотрошили две тысячи дезертиров в одну ночь.

Тит, тронутый этими бедствиями, лично умолял евреев сдаться, но они ответили ему оскорблениями.

Раздраженный их упрямством и дерзостью, он решил окружать город осадным валом (траншея 39 фарлонгов (около 7840м прим.пер.) в окружности и усиленная 13 башнями), который, с удивительной энергичностью, был построен солдатами за три дня. Так исполнилось еще одно предсказание нашего Господа, ибо он сказал, обращаясь к этому обреченному городу: «враги Твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя кругом, и стеснят тебя отовсюду» (Луки 19:43).

Так как никакие поставки не могли теперь попасть в город, голод быстро распространился и, увеличивая ужас, уничтожал целые семьи. Крыши домов и окраины города были покрыты телами женщин, детей и стариков. Молодые люди, словно призраки, появлялись в общественных местах и падали бездыханными на улицах. Мёртвых было больше, чем можно было похоронить и многие умерли, пока погребали других. Всеобщее бедствие было слишком большим, чтобы о нём плакать. Тишина и, как говорится, черная и смертельная ночь распространилась над городом.

Но даже такая сцена не могла привести в трепет разбойников, они грабили могилы и снимали с мёртвых их погребальные одежды с бесчувственным и диким смехом. Они проверяли остроту своих мечей на мёртвых и даже на некоторых, кто ещё дышал. Симон Горас выбрал этот печальный и ужасный период, чтобы проявить глубокую злобу и жестокость своей натуры, казнив священника Матфия и трёх его сыновей, обвинив их в сочувствии римлянам. Отец, с учётом того, что он открыл городские ворота Симону, умолял, чтобы его казнили раньше его детей, но бесчувственный тиран приказал отправить его на последнее место, и, в последний момент, Симон оскорбительно спросил священника могут ли теперь римляне спасти его.

Пока город был в этой мрачной ситуации, еврей по имени Маннаус бежали к Титу и сообщил ему, что с начала осады (14 апреля) до первого июля 115880 мёртвых тел пронесли только через те одни ворота, которые он охранял. Этот человек был назначен выплачивать государственные пособия на вывоз тел и, следовательно, обязан был их регистрировать. Вскоре после этого, несколько уважаемых людей перешли на сторону римлян и заверили Тита, что в целом количество бедняков, выброшенных через разные ворота, было не менее 600000. Доклад об этих бедствиях возбудил жалость в римлянах и, в определённой мере, повлиял на Тита, который, во время осмотра огромного числа трупов, лежавших, воздев руки к Небу и взывая к Всемогущему, торжественно заявил, что он не был причиной этого прискорбного бедствия. Фактически евреи своими беспрецедентными злодеяниями, бунтом и упрямством обрушили его на свои головы.

После этого Иосиф Флавий, от имени Тита, искренне убеждал Иоанна Левия и его сторонников сдаться, но дерзкий мятежник ничего не ответил, кроме упрёков и проклятий, объявив своё твёрдое убеждение, что Иерусалим, как город, принадлежащий Богу, никогда не может быть взят. Таким образом он дословно исполнил слова пророка Михея, о том, что евреи, в своих крайностях, несмотря на свои преступления, самонадеянно “опираются на Господа, говоря: «не среди ли нас Господь? не постигнет нас беда!»”(Мих.3:11)

Тем временем ужасы голода всё увеличивали скорбь и печаль. Евреи из за недостатка пищи были вынуждены есть свои ремни, сандалии, кожу со своих щитов, сушеную траву и даже воловий навоз. В глубине этой ужасной крайности, еврейка из знатной семьи, охваченная невыносимым голодом, убила своего маленького ребёнка, чтобы приготовить из него еду. Она уже съела половину, когда солдаты, привлечённые запахом пищи, стали угрожать ей немедленной смертью, если она откажется отдать её. Испуганная этими угрозами, она немедленно отдала останки своего сына, солдаты окаменели от ужаса. На концерте этой подавленности и поражающих происшествий весь город стоял ошеломлённый и осыпал поздравлениями тех, кого смерть увела от такой душераздирающей сцены.

В действительности, человечество сразу вздрагивает и отступает от повествования. Ни кто, способный хоть чтонибудь чувствовать, думая о плачевном состоянии, в котором женщины, жительницы Иерусалима должны были находиться, не может не испытать глубочайшее чувство сострадания. Ни кто не сможет удержаться от слёз, читая сострадательное обращение нашего Спасителя к женщинам, которые “плакали о Нём”, когда Его вели на Голгофу, которое очевидно относилось к именно к этому бедствию: “дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!” (Лук.23:28-29)

[Примечание автора: смерть Иисуса была ужасна, но Он плакал о женщинах и детях Иерусалима. Для сравнения Он сказал, что их смерть будет куда хуже!]

Приведённый выше печальный факт был так же дословно предсказан Моисеем: “Женщина жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на землю по причине роскоши и изнеженности, будет безжалостным оком смотреть на мужа недра своего и на сына своего и на дочь свою и не даст им последа, выходящего из среды ног ее, и детей, которых она родит; потому что она, при недостатке во всем, тайно будет есть их, в осаде и стеснении, в котором стеснит тебя враг твой в жилищах твоих”(Втор. 28:56-57). Это пророчество было частично исполнено, когда Самария, столица восставших племён, была осаждена Венададом, а потом в Иерусалиме, перед захватом его Навуходоносором. Но его точное и буквальное исполнение в отношении к женщины высокого ранга, которая была изысканно и чувственно воспитана, было предназначено для периода, о котором мы сейчас говорим.

И важно отметить — как обстоятельство, очень сильно повышающее важность пророчества — что в мировой истории нет записи о похожем примере противоестественного варварства, произошедшем во время осады в любом другом месте, в любое другое время, в каком бы то ни было народе. Действительно, Иосиф Флавий сам сказал, что, если бы не было много заслуживающих доверия свидетелей этого факта, он бы не стал его записывать “потому что”, как он замечает, “такое шокирующее нарушение законов природы никогда не увековечивалось греками или варварами», вставка этого, возможно, снижает доверие к его истории.

В то время как голод продолжал таким образом распространять свою разрушительную ярость по городу, римляне, после множества неудачных попыток, наконец смогли разрушить часть внутренней стены, продвинулись до великой башни Антония и направились к Храму, который Тит, с позиции полководца, решил сохранить, как украшение для империи, и как памятник своего успеха. Но Всемогущий решил по другому. Теперь, во времена переворота, пришел тот роковой день (10 августа) определённо называемый “днём отмщения” (Лук.21:22), в который Храм был разрушен царём Вавилона.

[Примечание автора: в Луки 4:18,19 Иисус прочитал пророчество из Исаии 61:1,2: “Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы, проповедывать лето Господне благоприятное и день мщения Бога нашего…”

Этот отрывок, как он написан в Исаии, но когда Иисус цитировал его, Он не дочитал до конца. Иисус остановился на середине. Иисус пропустил, то, что выше выделено жирным шрифтом. Здесь же в Луки 21:22 Иисус провозглашает день отмщения. Иисус начал своё служение евреям с лета Господнего благоприятного(в английском Господня благосклонность. прим.пер.), но, по прошествии трёх с половиной лет, Иисус закончил пророчество, провозглашая, что день отмщения теперь придёт.]

Римский солдат, сподвигнутый, как он заявил, божественным импульсом, нарушив приказ Тита, взобрался на плечи другого и бросил горящую головню в золотое окно Храма, от чего здание мгновенно было охвачено огнём. Евреи, озабоченные в первую очередь тем, чтобы сохранить это священное здание, в которое они суеверно верили, как в залог безопасности, с ужасным воплем бросились тушить пламя. Тит, надеясь потушить пожар, поспешил к тому месту на колеснице в сопровождении своих военначальников и легионов. Но напрасно он махал рукой и возвышал голос, приказывая своим солдатам тушить огонь, так велико было смятение и замешательство, что внимание не обращали даже на него. Римляне, умышленно глухие, вместо того, чтобы тушить пламя, распространяли его всё шире и шире.

Движимые яростным порывом злобы и мести против евреев, они бросились на них, убивая некоторых мечом, других топча ногами или разбивая насмерть об стены. Многие пали среди дымящихся руин веранд и галерей, задохнувшись. Невооруженные бедняки и даже больные люди были убиты без жалости. Из этих несчастных людей многие остались валяться в собственной пролитой крови. Множество мёртвых и умирающих лежали вокруг жертвенника, к которому они прибежали в поисках защиты, в то время как ступени, ведущие во внешний двор были буквально залиты их кровью.

Убедившись в невозможности сдержать вспыльчивость и жестокость своих солдат, главнокомандующий продолжил, с некоторыми из своих старших офицеров, принимать участие в осмотре тех частей здания, которые оставались неповрежденными пожаром. Который в то время ещё не достиг внутреннего Храма, в который Тит вошел и рассматривал с молчаливым восхищением. Пораженный красотой архитектуры и красотой убранства, которые даже превзошли рассказы о них, и видя, что святилище еще не загорелась, он удвоил свои усилия, чтобы остановить распространение пламени. Он снизошел даже до того, чтобы умолять своих солдат приложить все усилия для этой цели и назначил центурионов гвардии наказывать их, если они ещё раз ослушаются его. Но всё было напрасно.

Безумная ярость солдат не знала сомнений. Охваченные страстью к грабежу и резне, они, похоже, игнорировали настойчивые просьбы и угрозы своего генерала. Даже в то время, когда он пытался сохранить святилище, один из солдат был занят поджиганием дверных косяков, от чего пожар стал всеобщим. Тит и его офицеры теперь были вынуждены удалиться и никто из них не остался, чтобы сдерживать ярость солдат или пламени. Римляне, раздраженные в высшей степени на евреев, хватали каждого человека, которого могли найти и, совсем не обращая внимания на пол, возраст или общественное положение, сначала грабили, потом убивали. Старые и молодые, простолюдины и священники, те, кто сдался и те, кто сопротивлялся, были одинаково вовлечены в эту ужасную и безразборную бойню. Тем временем Храм продолжал гореть, пока наконец, обширный на весь размер, огонь полностью окутал всё здание. Огонь так распространился, что у наблюдавшего издалека создавалось впечатление, что весь город в огне. Смятение и беспорядок, последовавшие за этим событием невозможно (пишет Флавий) описать человеческим языком. Римские легионы издали ужасающий крик; мятежники оказались подверженными и огню и мечу, страшно крича; в то время как несчастные люди, запертые между врагом и пламенем, оплакивали своё положение жалобным плачем. Те, кто на храмовом холме и те, кто в городе, казалось, взаимно отвечали стонами друг другу. Истощенные голодом были укреплены этой ужасной сценой и, казалось, обрели новые силы, чтобы оплакивать свои несчастья. Плач из города отражался эхом от соседних гор и мест за Иорданом. Огонь, который окутал Храм, был настолько яростным и стремительным, что высокий холм, на котором он стоял, казался, до самого своего основания, одним большим телом огня.

[Примечание автора: сжигание Иерусалима — это печь огненная, упомянутая в Матфея 13:42 о пшенице и плевелах (подробнее об этом в следующей главе). Здесь же достаточно будет обратить внимание на масштабы пламени, пожиравшего Иерусалим во время разрушения.]

Кровь погибших текла в пропорции соответствующей ярости этой разрушительной стихии, число убитых было столь велико, что их нельзя было сосчитать. Земли не было видно под мёртвыми телами, по которым топтались римляне в погоне за беглецами, в то время как треск пожирающего пламени, смешанный с шумом оружия, стонами умирающих и криками отчаяния, увеличивал великий ужас сцены, которой нет подобной на страницах истории.

Среди трагических событий, произошедших в это время, одно заслуживает отдельного упоминания: Лжепророк, претендовавший на звание божественного посланника, сказал, что если люди убегут в храм, они увидят знак своего скорого избавления. Соответственно, около шести тысяч человек, в основном женщины и дети, собрались в галерее, которая ещё уцелела, с внешней части здания. Пока они были в напряженном ожидании обещанного чуда, римляне, с совершенно бессмысленным варварством, подожгли галерею. Множество людей, обезумев от ужасной ситуации, бросались из галереи на руины внизу и разбивались насмерть. Тем временем оставшиеся, все без исключения, погибли в огне. Как же необходимо было второе предупреждение Господа не доверять “лжепророкам”, которые придут “великими чудесами и знамениями”.

Храм теперь представлял из себя чуть больше, чем кучу развалин. Римская армия, как на триумфальном мероприятии, пришла и воздвигла свои эмблемы напротив обломков восточных ворот и, принеся благодарственные жертвы, провозгласила императорскую власть Тита со всевозможным выражением радости.

Таким образом закончилась слава и существование священного и почитаемого Храма, который с его умопомрачительным размером, его массивной прочностью, и его поразительной силой, казалось, был создан, чтобы противостоять наиболее жестоким воздействиям человеческой силы и стоять, как пирамиды, на фоне потрясений всех веков, до окончательного разрушения планеты.

В течение пяти дней после разрушения Храма, священники, которые сбежали, сидели, изнывая от голода, на вершине одной из его разбитых стен; наконец они спустились, и смиренно просили прощения Тита, в котором, однако, он отказал им, заявив, что, «раз Храм, ради которого он мог бы сохранить их жизни, был уничтожен, то его священники должны погибнуть тоже» — после чего он повелел предать их смерти.

Лидеры фракций, стеснённые со всех сторон, умоляли Тита о переговорах, который предложил пощадить их жизни, если они сложат оружие. На это резонное условие, однако, они не согласились. В ответ Тит, раздраженный их упрямством, решил, что не будет далее давать прощение повстанцам и приказал объявить об этом. Теперь у римлян было полное разрешение опустошать и разрушать. На следующее утро, они подожгли замок, палату регистрации, зал Совета, и дворец царицы Елены, а затем они распространились по всему городу, убивая, куда бы ни пришли, и сжигая трупы, что были разбросаны по каждой улице и на этажах почти в каждом доме.

В царском дворце, где находились огромные сокровища, мятежные евреи убили 8400 человек из собственного народа, а потом разграбили их имущество. Бессчётное количество дезертиров, так же, кто убежал от тиранов и бежал в стан врага, были убиты.

Солдаты, тем не менее, устав от убийств и упившись пролитой кровью, сложили свои мечи и устремились удовлетворять свою алчность. Для этой цели, они брали евреев, вместе с их женами и семьями, и публично продавали, как скот на рынке. Великое множество было выставлено на продажу, а покупателей было мало. И теперь исполнились слова Моисея: “и там будете продаваться врагам вашим в рабов и в рабынь, и не будет покупающего.” (Втор.28:68)

Римляне, овладев нижним городом, предали его огню. Теперь евреи бежали в верхний, где их гордость и надменность не ослабевала, они продолжали раздражать своих врагов и, казалось смотрели на горящий город внизу с удовольствием. За короткое время, однако, стены верхнего города были разрушены римскими машинами и евреи, в последнее время столь гордые и надменные, впали в дрожь и панику и, пав на свои лица, оплакивали собственное высокомерие. Те, кто были в башнях, которые считались неприступными для человеческой силы, боялись сверх меры, и они, как ни странно, оставив башни, укрылись в пещерах и подземных ходах. В результате этих трагических отступлений не менее 2000 трупов были найдены впоследствии. Таким образом, как наш Господь предсказал, эти жалкие существа сказал “горам: падите на нас! и холмам: покройте нас!” (Лук.23:30)

Так как стены города были теперь полностью в руках римлян, они развесили свои цвета на башнях и разразились торжествующим криками. После этого, когда все раздражающие действия со стороны евреев закончились, солдаты дали полную свободу своей ярости против жителей. Они грабили, а потом сжигали дома. Они рыскали по улицам с мечами в руках, убивая каждого еврея, которого встречали, без различия, пока, наконец, в телах убитых потонули все переулки и узкие проходы, в то время как их кровь буквально лилась по каналам города ручьями. Так как дело шло к вечеру, солдаты сменили мечи на факелы и, в темноте этой ужасной ночи, предали огню оставшиеся части этого места.

Сосуд божественного гнева, который так долго изливался на это обречённый город, теперь опустел, и Иерусалим, бывший “славою на земле” и предметом тысяч пророчеств, лишенный жителей, охваченный пламенем и кровоточащий повсюду, наконец погрузился в разорение и запустение.(Эта памятная осада прекратилась на 8-й день сентября 70 г н.э. Она длилась почти пять месяцев, римляне окружили город на 14-й день предшествовавшего апреля.)

До окончательного разрушения, однако, Тит осмотрел город и его укрепления и, рассматривая их неприступную силу, не мог не приписать свой успех Всемогущему. “Если бы не сам Бог (воскликнул он) помог операции и не вывел евреев из крепостей, было бы совершенно невозможно взять их; что могут люди и сила машин сделать против таких башен как эти?” После этого он повелел, разрушить город до основания, за исключением лишь трех высоких башен Хиппокос, Фасаэль и Мариамне, которые он оставил в качестве доказательства их прочности и как трофеи своей победы. Так же была оставлена, кроме того, небольшая часть Западной стены, как крепость для гарнизона, чтобы держать окружающие земли в подчинении.

Тит теперь отдал приказ, чтобы только те евреи, которые сопротивлялись должны быть убиты, но солдаты, так же без жалости и угрызений совести, убивали даже больных и престарелых. Грабители и мятежники были все наказаны смертью. Самые высокие и красивые юноши, вместе с некоторыми из еврейской знати, были отобраны Титом, чтобы украсить его триумфальный въезд в Рим. После этого отбора, все кто был старше семнадцати лет, были отправлен в цепях в Египет, чтобы использоваться там в качестве рабов или распределены по всей империи, отданы в гладиаторы для амфитеатров; те, которые были младше этого возраста, были выставлены на продажу.

За то время, пока эти сделки проводились, 11000 евреев, под охраной генерала по имени Фронто, были буквально заморены голодом до смерти. Это печальное событие произошло от части из за дефицита провизии, от части из за их собственного упрямства и халатности со стороны римлян.

Евреев, уничтоженных во время осады, Флавий обнаружил не менее одного миллиона и ста тысяч, к которым должны быть добавлены более 237000 погибших в других местах и бесчисленное множество сметённых голодом и чумой, которых даже невозможно подсчитать. Не менее 2000 наложили на себя свои жестокие руки. Всего пленённых было около 97000. Из двух великих еврейских лидеров, которые оба были пленены, Иоанн Левий был посажен в тюрьму на всю жизнь, в то время как Симон, которого вместе с Иоанном Левием, во время триумфа в Риме бичевали, был предан смерти, как злодей.

[Примечание автора: “И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни.” (Матф.24:22). Из цифр, приведённых выше мы видим, что если бы убийства не были остановлены, евреи были бы уничтожены полностью.]

Исполняя приказ Тита о разрушении Иерусалима, римские солдаты не только рушили дома, но даже разрушали их фундаменты. Они настолько сровняли очертания города, что чужестранец едва смог бы определить, что он когдато был заселён людьми. Таким стал этот великий город, всего пять месяцев назад, вмещавший в себе около двух миллионов людей, которые прославляли его неприступную мощь, полностью обезлюдевший и сравнявшийся с землёй. Таково, так же, было предсказание нашего Господа, что враги его “разорят” и “не оставят камня на камне ” (Лук.19:44), удивительное и полностью исполненное.

Этот факт подтверждается Евсевием, который утверждает, что он сам видел город, лежащий в руинах, и Иосиф Флавий представляет Елеазара, который восклицает : «Где же наш великий город, в котором, как считали, обитает БОГ? Его корни вырваны из земли и единственный памятник, который остался, это лагерь его разрушителей, расположенный среди его остатков!”

О Храме наш Господь сказал, что не смотря на его величественные размеры: “не останется здесь камня на камне; все будет разрушено.” (Матф.24:2) Соответствующая запись есть в Талмуде и у Маймонида о том, что Терентий Руфус, капитан армии Тита, полностью распахал фундамент Храма плугом. Теперь, так же, дословно исполнилось пророчество Михея: “Посему за вас (т.е. из за вашей злобы) Сион распахан будет как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего будет лесистым холмом.” (Мих.3:12)

[Примечание автора: “Сегодняшняя Западная Стена (называемая так же Стеной Плача) в Иерусалиме никогда не была частью Храма, который существовал во дни Иисуса. Это была часть парапета (защита наподобие крепостной стены) который царь Ирод построил вокруг Храма.”17]

Таким образом, очень полно в примере выше были приведены бедствия, постигшие еврейский народ, и особенно город Иерусалим. С тем, что истина, то, это делал наш Господь заявить, что не должно «будет великая скорбь, какой не было от начала мира, и никогда не будет!» (МФ. 24:21). Это истина, что наш Господь заявил, что «будет великая скорбь, какой не было от начала мира, и никогда не будет!» (МФ. 24:21).

[Примечание автора: Не бывает двух исполнений одного пророчества. Эта идея, хоть и популярная, но не библейская и не здравая. Если пророчество дано, у него одно исполнение. Сказать, что оно исполнилось дважды, всего лишь значит, что одна интерпретация была не корректна. Двойное исполнение не соответствует здравому учению, так же Иисус, исходя из Его манеры заявлять, сказал, что Матфея 24 исполнится только один раз (см. Матф.24:21). Это исключает возможность двойного исполнения.

Иисус указал, что эта скорбь будет худшим, что произошло, и худшим, что когда-либо произойдет, это означает, что время будет идти дальше после этого события, а не то, что это событие произойдёт в конце времён. Многие учили, что это пророчество Иисуса произойдет в конце времён, но это несовместимо со словами Иисуса, что это событие произойдет в середине шкалы времени, а не в конце человеческой истории!]

Таково было предсказание, и язык, которым Иосиф Флавий заявляет о его исполнении является аналогичным ему: «Если несчастья» — говорит он — “всех народов от начала мира были бы сравнены с теми, что обрушились на евреев, они выглядели бы гораздо меньше в сравнении». И снова он говорит : «Нет другого города, когда-либо пострадавшего от подобных вещей, как нет никакого другого поколения, от начала мира, которое было более плодотворным во зле». Это были, действительно «дни отмщения” — когда всё, что написано (особенно чрез Моисея, Иоиля, и Даниила) могло быть исполнено (Луки 21:22 {ошибка в английской рукописи, указано 21:2}).

Но бедствия этого несчастного народа даже теперь не закончились. Там были ещё другие места для покорения и наш Господь таким образом предсказал “где будет труп, там соберутся орлы.” (Матф.24:28). После разрушения Иерусалима 1700 евреев, которые сдались в Мачаерусе были убиты, и из убежавших не менее 3000 тысяч было убито в лесу Ярдес. Тит, отведя свою армию в Кесарию, там с большой пышностью отпраздновал день рождения своего брата Домициана. И, в соответствии с варварскими традициями того времени, он казнил много евреев в честь этого. Число тех, кто был сожжен и пал в сражении с дикими зверями или друг с другом превысило 2500.

Во время осады Масады Елеазар, еврейский командир, побудил гарнизон сжечь запасы и убить сначала женщин и детей, потом самих себя. Страшно говорить, этот ужасный замысел был исполнен. Их было 960. Десять были избраны выполнять кровавую работу: остальные сели на землю и, обнимая своих жён и детей, вытянули шеи для удара мечом. Один был назначен после этого убить оставшихся девятерых и потом себя. Последний, осмотревшись вокруг, чтобы проверить все ли убиты, поджёг это место и вонзил меч себе в сердце. Тем не менее две женщины и пять детей смогли спрятаться и были свидетелями всего произошедшего. Когда утром римляне пошли в атаку, одна из женщин дала им неоспоримое подтверждение этого печального дела, и они были поражены, с удивлением глядя на презрение к смерти, которое было показано евреями.

После этого события, если не считать короткого восстания Сикариев под предводительством Ионафана, всё противодействие со стороны евреев повсеместно прекратилось. Это было подчинение бессилия и отчаяния. Мир стал следствием жестокой необходимости. Богатая территория Иудеи была превращена в безрадостную пустыню. Повсеместно разруха и запустение представали перед одиноким путником, уныние и смертельная тишина царили во всём регионе. Печальное и опустошённое состояние Иудеи точно описано пророкам Исаией в следующем пророчестве: “доколе не опустеют города, и останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет. И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле.” (Ис.6:11,12)

Катастрофа, которая сейчас была рассмотрена не может не считаться одной из самых необычных, что произошла со времени основания мира. Так было угодно Всевышнему, чтобы сделать её предметом очень большой части пророчеств, и в еврейских и христианских Писаниях, так что Он предопределил, что отдельные события, которые являлись их выполнением, должны быть записаны с очень удивительной точностью, человеком, чудесным образом сохранённым, квалифицированным, и попавшим в определённые обстоятельства, для этой цели.

Но что касается этого последнего пункта, то он должен говорить сам за себя: «Сначала” — говорит Иосиф Флавий —

«я воевал против римлян, но вскоре был вынужден присутствовать в Римском лагере. В то время, когда я сдался, Веспасиан и Тит держали меня в узах, но обязали меня посещать их постоянно. После я был освобождён и сопровождал Тита, когда он прибыл из Александрии на осаду Иерусалима. В течении этого времени всё, что было сделано, не избежало моего внимания. Что происходило в римском лагере я видел и записал тщательно. Что же касается информации, которую дезертиры принесли из города, я был единственным человеком, который понимал ее. Потом у меня был досуг в Риме; и когда все мои материалы были подготовлены, я нашел помощника, чтобы помочь мне писать по гречески. Таким образом, я составил историю этих событий, и обратился к Титу и

Веспасиану за подтверждением её правдивости; в которой также Юлий Архелаей, Ирод, и царь Агриппа приводят свои свидетельства.”

Все комментарии излишни, но нельзя забывать, что Иосиф был евреем, упрямо приверженным своей религии, и хотя он обстоятельно записывал каждое замечательное событие того времени, он, кажется, старательно избегал, те в которых была любая ссылка на Иисуса Христа, историю которого он уместил в 12 строк текста. Никто, поэтому, не может обоснованно принимать во внимание подозрение, что услуга, которую он оказал Христианству своим рассказом о событиях еврейской войны, была результатом изначального замысла. Достоверность Иосифа Флавия, как историка, действительно, является общепризнанной, и Скалиджер даже утверждает, что не только в делах евреев, но и тех иностранные государств также, он заслуживает больше доверия, чем все греческие и римские авторы вместе взятые.

Своеобразный характер Тита, главнокомандующего в этой войне, не заслуживает нашего особого внимания. Веспасиан, его отец, восстал из безвестности был избран императором, не смотря на его всем известную склонность развязывать конфликты. Таким образом командование перешло к Титу, из всей римской армии наименее подходившему, чтобы стать бичом Иерусалима. Он в высшей степени отличался мягкостью и человечностью, которые он показал во множестве случаев во время осады. Он неоднократно делал шаги примирения в сторону евреев и глубоко оплакивал одержимость, с которой они были отвергнуты. Короче говоря, он сделал всё, что командующий мог сделать, чтобы спасти их и сохранить их город и храм, не безрезультатно. Так воля Божия была исполнена Титом, хотя и вопреки желанию самого Тита, и Богом предсказанное вмешательство, чтобы наказать непокорных и отступников, таким образом стало ещё более заметным и очевидным.

История евреев после времён Иосифа еще больше подтверждает истинность пророчеств нашего Спасителя об этих угнетённых и гонимых людях. Исследование этого, тем не менее, рамки настоящего эссе не позволят нам рассмотреть в подробностях. Наш Господь предсказал, в общем, что они “падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников.” (Лук.21:24), и эти предсказания могут рассматриваться как верное воплощение обстоятельств евреев, а также их города, с периода, когда он был повержен, вплоть до нашего времени.